2 года тюрьмы за 5 слов. История бывшего сотрудника КГБ, которого арестовали после сообщения «Беларускаму Гаюну»
В молодости служил в КГБ, в 50 лет перешел на белорусский язык, отбывал арест за акцию, в которой не участвовал. Разговор с 63-летним белорусским беженцем Алесем Ивановым, которого в СИЗО называли «беларускамоўным дзедам», публикует «Свабода».
Александр Иванов жил в Гомеле, работал начальником отдела кадров (HR) в IBA-Gomel. У семьи был дачный участок, который находится рядом с деревней Зябровка, где расположен военный аэродром.
«Когда произошло вторжение России в Украину, мы постоянно видели, как вертолеты утром летели в сторону Украины, а после обеда возвращались назад.
Однажды на даче увидел, что два самолета направились в сторону Украины. И написал в «Беларускі Гаюн» буквально пять слов: «Два самолета летят на юг». Не было ни фото, ни видео. Они уверяли, что все безопасно, через день якобы удаляют сообщения. Не знаю, как так получилось… Меры безопасности не были соблюдены», — рассказывает Алесь о том, за что получил 2 года колонии.
Это сообщение в «Беларускі Гаюн» он отправил в марте 2022 года. А 4 августа, когда возвращался с пробежки в половине седьмого утра, возле подъезда его ждали силовики. В квартире провели обыск, нашли бело-красно-белую символику. Повезли на допрос.
«Мы с женой были готовы к тому, что меня могут задержать. После лета и осени 2020 года мы иногда скрывались, покидали дом, потому что были тревожные сигналы. За день до этого приходили двое из ГУБОПиКа, мы не открыли. А на следующее утро, когда я возвращался с пробежки, меня положили лицом в пол. Разговаривал с ними по-белорусски», — вспоминает собеседник.
Иванову инкриминировали «содействие экстремистской деятельности» (ст. 361-4 Уголовного кодекса). 8 декабря 2022 года судья Гомельского областного суда Алексей Хлыщенков назначил ему 2 года заключения. Наказание политзаключенный отбывал в Новополоцкой колонии №1. Там ему посчастливилось познакомиться с Анджеем Почобутом, а также увидеть Виктора Бабарико.
Русскоязычная среда, служба в КГБ
Алесь Иванов родился в 1962 году в Петрикове на Гомельщине. Дед по отцовской линии — русский из Орловской губернии, бабушка родом из-под польского Кракова, но считала себя белоруской, разговаривала в основном на трасянке и использовала много польских слов. По материнской линии все белорусы, из-под Добруша, рассказывает Алесь.
«Все мое детство прошло в русскоязычной среде, отец был военным. Когда я учился в 3-м классе, мы переехали на Сахалин. В Беларусь вернулись в 1978 году, 10-й класс я заканчивал уже в Гомеле. Тогда меня освободили от изучения белорусского языка и литературы.
Дед носил фамилию Иванов, но я склоняюсь к тому, что он из тех белорусов, которых при Иване Грозном выселяли в Россию. Кстати, больше всего Ивановых в Беларуси и в Польше (а не в России) — это мне показал интернет. Сейчас я занимаюсь поисками своих корней, предков», — делится Алесь.
Он окончил Гомельский институт инженеров железнодорожного транспорта. Некоторое время — до 1994 года — служил в КГБ. В последние годы работал начальником отдела кадров (HR) в гомельском представительстве международной компании IBM.
«Я же белорус»
Алесь Иванов признается, что давно мечтал перейти на белорусский язык, но переживал, что недостаточно хорошо им владеет. С 2010 года он уделял много времени изучению белорусской культуры.
«В 2014 году, после захвата Россией Крыма, я окончательно решил перейти на белорусский язык, потому что я же белорус и должен отличаться от русских. Начал постепенно разговаривать, чем немного смутил свою семью. Кстати, младший сын перешел на белорусский немного раньше. Намеренно читал только белорусскую литературу, потому что в школе вообще ее не изучал.
Когда кто-то делал мне замечания, мол, «что ты выпендриваешься, ты не умеешь говорить, делаешь ошибки», я нашел такой ответ: «Пусть мне делают такие замечания те, кто говорит по-белорусски. А вы же разговариваете по-русски», — говорит мужчина.
Когда его задержали и он оказался в Гомельском СИЗО, тоже говорил по-белорусски. Особого давления за это не испытывал, говорит он.
«Не знаю, что их останавливало, но меня не били, не пытали. В СИЗО я не чувствовал на себе особого давления. Были, правда, некоторые извращенцы, которые делали вид, что не понимают. Я отвечал, что, мол, «если ты не понимаешь по-белорусски, тебе нечего делать в спецслужбах Республики Беларусь». Затыкались, конечно. Когда был дежурным, даже рапорт писал по-белорусски. Злились, но терпели!» — вспоминает он.
«Беларускамоўны дзед»
Что касается библиотеки, в Гомельском СИЗО невозможно было ознакомиться с каталогом имеющихся книг, рассказывает собеседник. А женщина-библиотекарь просто издевалась: когда Иванов просил книги белорусских авторов, приносила, например, Ивана Мележа на русском.
Алесь признается, что в Гомельском СИЗО даже прозвище «беларускамоўны дзед» получил — узнал от других арестантов, что о нем ходит такая молва.
«Когда кто-то новенький попадал в нашу «хату» из другой, то говорил: «О, так ты и есть тот беларускамоўны дзед?». Меня сначала это немного беспокоило, но потом смирился, что обо мне уже слава пошла.
Кстати, когда я был уже в Новополоцкой колонии, туда заехал парень из Гомельского СИЗО, с которым мы там не пересекались. Сказал, что слышал обо мне давно. Но обидно, что белорус, который говорит на своем родном языке, становится легендой», — размышляет бывший политзаключенный.
В Новополоцкой колонии Иванов также говорил по-белорусски. За это политзаключенного уважали даже некоторые уголовники: мол, хоть кто-то поддерживает белорусский язык. Воспитывал и молодежь. Рассказал о парне, который сидел по наркостатье, которого только-только перевели из колонии для несовершеннолетних.
«Мы вместе ходили на профучет отмечаться. Я говорил исключительно по-белорусски, а он спрашивает, почему. Я отвечаю: «Так я же белорус». Он возражает: «Так и мы белорусы». — «А почему ты считаешь, что ты белорус?» — «Я родился в Беларуси». Тогда я резко ответил: «Вы русские, которые родились в Беларуси».
Алесь Иванов пробыл в Новополоцкой колонии с 9 марта 2023 года по 21 апреля 2024-го. Говорит, что библиотека в колонии была хорошая. Он успел прочитать всего Быкова, Короткевича, многих других белорусских писателей. Но постепенно, негласно из библиотеки начали убирать сначала книги на иностранных языках, учебники и словари. Потом исчез журнал «Дзеяслоў».
«Я, кстати, подписался на «Дзеяслоў» — мне посоветовал бывший политзаключенный-свободовец Андрей Кузнечик, но не все номера получил. Мне объяснили, что, мол, он закрылся, но ведь это не так, они прекратили выпуск значительно позже.
Когда я обращался за конкретными белорусскими книгами, мне говорили, что их нет, якобы кто-то взял. И так понемногу-понемногу они начали исчезать. А потом человек, который освободился уже после меня, сказал, что все белорусские книги пропали», — говорит Алесь.
Споры с администрацией
Один из сотрудников администрации колонии, кадровик, убеждал заключенных, что в стране все хорошо, экономика растет. А в колонии в то время уменьшили норму пельменей — заключенные развлекались, пересчитывали их. Так вот, раньше в порции было 20 штук, а потом по 18, 16. Когда заключенные спросили, почему, тот кадровик начал объяснять, мол, Совмин пересмотрел нормы. Алесь возразил:
«Что-то тут не сходится: живем все лучше, экономика растет, а нормы уменьшаются. И тут он вдруг спрашивает: «А вы в армии служили?». Я говорю, нет, в институте была военная кафедра, закончил ее лейтенантом. Он спрашивает, какое у меня сейчас звание. Отвечаю, что майор. «Не служили, а майор?». Ну, я был вынужден признаться, что служил в КГБ».
Алесь считает, что у того тюремщика в голове не укладывалось, как человек, бывший офицером КГБ, оказался в колонии. Потом тот кадровик попытался как-то сгладить ситуацию, мол, «думаю, у вас все будет хорошо».
«Я отвечаю: «Надеюсь, что и в стране скоро все будет хорошо, и мы, политические, даже компенсацию получим». Он офигел: «Вы бывший кагэбист и верите во все это?».
Спрашивает, где я работал перед задержанием. Отвечаю, что руководил отделом кадров IT-компании. Он говорит: «А, понятно… К вам все по блату устраиваются». Я ему: «У нас блат не практикуется, а работают только те, кто приносит пользу компании». Он говорит: «Что, и я могу устроиться?». Я в ответ: «Если у вас есть такая возможность, то скорее бегите из этой системы!». Ребята все засмеялись. Мне потом многие жали руку», — вспоминает бывший политзаключенный.
Бабарико и Почобут
В Новополоцкой колонии Алесь Иванов познакомился с Анджеем Почобутом, который был в другом отряде, но их бригады работали рядом на промзоне. Еще на свободе он был подписан на соцсети Почобута, следил за активностью журналиста.
«Анджей был очень худой, но узнаваемый. Он невероятно коммуникабельный, интеллигентный, оптимист, всегда был в хорошем настроении. Я волновался, что этими его качествами воспользуются провокаторы. Заметил, как долгое время к нему подсаживался и разговаривал один из «козлов» (зэк, открыто сотрудничающий с администрацией. — РС) Сергей. Однажды, воспользовавшись возможностью оказаться с Анджеем наедине, я предупредил его об опасности общения с «козлом». Известно, что из-за его медийной узнаваемости Почобута изолировали — придумали какое-то нарушение, чтобы отправить сначала в ШИЗО, позже — в ПКТ», — вспоминает Иванов.
Виктора Бабарико видел однажды — в марте 2023 года «на промке», но не узнал, потому что Бабарико сильно похудел.
«Мне показывают: «Вон Бабарико» — на мужчину в пяти метрах, а я смотрю и не узнаю. Подошел, представился, пожали руки, но поговорить не удалось — вокруг него собралось много людей. Именно из-за того, что Виктор Бабарико все время был в центре внимания политзаключенных, администрация колонии постоянно держала его в изоляции — в ШИЗО, ПКТ», — считает Алесь Иванов.
Всегда против власти
Алесь Иванов признается, что всегда был против власти и демонстрировал это, высказываясь в интернете. Когда по всей стране появились киоски «Табакерка», к нему попала какая-то «указивка» от властей о необходимости вести здоровый образ жизни, вспоминает Алесь.
«Тогда я выложил в Facebook пост: сфотографировал эту бумажку и написал: а не стоит ли властям обратить на это внимание, ведь повсюду, и рядом со школами, появляются эти «Табакерки»? И с тех пор на меня самого стали обращать внимание. Вызвал директор: «Как к тебе попала эта «указивка»?»
Еще раньше, когда проводилась массовая дактилоскопия и у всех мужчин брали отпечатки пальцев, я отказался их сдавать. Ко мне даже приходили сотрудники КГБ на работу. Но я все равно отказался», — говорит Иванов.
Однажды в Facebook он сравнил Лукашенко с Гитлером. Запостил их фото (Гитлер был со свастикой). Тогда Иванова привлекли к ответственности и назначили штраф за распространение нацистской символики.
7 дней ареста за акцию, на которую не ходил
Последней каплей стало задержание Алеся Иванова и арест на 7 дней за участие в шествии осенью 2020 года. Он признается, что иногда участвовал в маршах, но те выходные точно провел с семьей на даче, было много свидетелей. Его вызвали к следователю.
«Он мне показывает фото, сделанное с камеры наблюдения. «Это вы?» — «Нет, точно не я. У меня даже такой одежды нет», — отвечаю. Он предлагает показать видео. А там какой-то дядька (который якобы я) с плакатом в какой-то момент поворачивается — и хорошо видна залысина. Я говорю: «Стоп! Посмотрите на кадр и посмотрите на мою голову — у меня нет залысины», — вспоминает Алесь.
Но его все равно повезли в ИВС. На суде милиционер показывал то же самое фото плохого качества, скриншот с видео. Иванов возразил, что там плохое качество, по фото невозможно идентифицировать, кто там. И что есть видео, где хорошо видно, что это не он.
«Судья спрашивает: «У вас видео есть?» А тот мент сидит позади меня в пустом зале. Я поворачиваюсь к нему и говорю, что видео есть у милиционера. «Ах, у вас нет? Так о чем разговор?» И назначает мне 7 дней ареста», — возмущается мужчина.
Алесь отсидел назначенный срок, у оператора мобильной связи распечатал геолокацию, где был его телефон в тот день. Нашел свидетелей. Подал жалобу в областной суд.
«Судья спрашивает: «У вас машина есть?» — «Есть». — «Так вы могли приехать на это шествие». И оставил решение районного суда в силе. У нас не презумпция невиновности, а презумпция виновности!» — возмущается бывший политзаключенный.
Желание остаться в Беларуси
Когда Алесь Иванов отбывал наказание в новополоцкой колонии, жестко задержали его сына Кирилла. Причиной стал комментарий в адрес пограничника, а в телефоне нашли переписку, в которой парень выражал поддержку Украине. На допросе в ГУБОПиКе Кирилла сильно избили. Приговорили к 2 годам «домашней химии». Через полгода Кириллу удалось покинуть Беларусь.
20 апреля 2024 года у Алеся Иванова закончился срок заключения. Жена с его братом приехали забирать политзаключенного с чемоданами, чтобы сразу выехать из страны. Потому что за пару месяцев до освобождения в квартиру приходили сотрудники финансовых органов, спрашивали о донатах. К тому же Алесь участвовал во многих маршах в Гомеле, могли найти фото оттуда. Но он сразу ехать не согласился.
«Я их убедил, и мы поехали домой в Гомель. Я ходил в участок, отмечался, меня постоянно проверяли. Ровно месяц пробыл дома и понял, что нужно уезжать, потому что в покое меня не оставят».
22 мая 2024 года Алесь Иванов с женой выехали из Беларуси. Сейчас налаживают жизнь в новой стране. Оба их сына также покинули Беларусь.
Комментарии